После отравления в Солсбери бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Лондон перешел на язык ультиматумов вопреки всем формальным и неформальным законам дипломатической игры, складывавшимся десятилетиями. В Москве это вызвало лишь недоумение. РИА Новости разбиралось, как Лондон нарушил международные правовые процедуры.

Ультиматум Мэй

В понедельник премьер-министр Великобритании Тереза Мэй потребовала от Москвы объяснений до вечера вторника, пригрозив некими жесткими мерами. В СМИ это назвали ультиматумом. Раньше за ультиматумом следовало объявление войны.

«В 1914-м Австро-Венгрия выставила Сербии ультиматум, это кончилось мировой войной, в 1939-м Великобритания и Франция потребовали от Германии прекратить боевые действия и объявили войну, получив отказ», — напоминает научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН), кандидат исторических наук Алексей Куприянов.

Обвинения без доказательств

Заявления британской полиции по поводу «дела Скрипаля» отличаются сдержанностью. Бывший офицер ГРУ отравлен веществом нервно-паралитического действия. Как сообщил руководитель контртеррористического подразделения Скотленд-Ярда Марк Роули, уже известно, что это за вещество, но его не называют в интересах следствия. И все же британские политики сразу связали инцидент с Россией.

Один из немногих, кто призвал не делать преждевременных выводов, — глава оппозиционной Лейбористской партии Джереми Корбин. Он потребовал от Мэй объяснить, почему правительство отказало Москве в просьбе предоставить образцы отравляющего вещества.

Лидер лейбористов подчеркнул, что, в соответствии с Конвенцией о запрещении химического оружия, образцы этого вещества следовало предоставить Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Этого не сделали.

Без общения с Россией

В среду Мэй выступала в палате общин. Депутаты поддержали премьер-министра, и обсуждение фактически превратилось в митинг. «Нет никаких сомнений в том, что российское правительство виновно в покушении на господина Скрипаля и его дочь. Ответить на это нужно очень твердо», — обратилась Мэй к парламентариям. Те, в свою очередь, потребовали прекратить «агрессивные действия России», выслать российского посла в Лондоне и противостоять «пропаганде Кремля».

«Такого накала, обостренной нервозности не было и в годы холодной войны. Связано это и с внутриполитическими мотивами — положением самой госпожи Мэй. Причем премьер-министр уходила от ответа на вопрос, общалась ли она с российской стороной по поводу отравления Скрипаля», — говорит ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Московского государственного института международных отношений (МГИМО) Виктор Мизин.

Адресат и тон высказываний

Британские политики больше обращались к внутренней аудитории, чем к Москве. В мировой дипломатии так не принято. И общий тон быстро достиг уровня прямых оскорблений. «Что мы сделаем — мы посмотрим, как Россия ответит на то, что мы сделали. Это совершенно жестокий и возмутительный акт, который Россия устроила в Солсбери. Мы на него ответили. Честно говоря, Россия должна отойти в сторону и заткнуться», — высказался в интервью местным СМИ министр обороны Соединенного Королевства Гэвин Уильямсон.

«Если есть подозрения в использовании боевых отравляющих веществ, то обращаются в ОЗХО по определенным процедурам, принятым в этой организации. И мы, и британцы входим в ОЗХО, подписывали Конвенцию о нераспространении химического оружия. Правовой регламент есть, поэтому у Москвы вызывает недоумение, почему Лондон им не воспользовался», — отмечает Куприянов.

Высылка дипломатов без повода

Мэй объявила о высылке российских дипломатов. Посольство России в Лондоне саркастически прокомментировало это так: «Температура российско-британских отношений опустилась до отметки минус 23 градуса». Москва пообещала зеркальный ответ. Любое государство вправе выставить иностранным дипломатам требования покинуть свою территорию. Но обычно этому предшествует задержание с поличным сотрудника диппредставительства, а не только сообщение о подозрениях.

«Если дипломат попался на вербовке, если у него конфискуют, например, диктофон или какие-то документы, за этим незамедлительно следует высылка. На которую, кстати, не всегда отвечают зеркально. По неписаным правилам высылают равное число дипломатов. Если в ответ выслали меньше — эта сторона дает понять, что готова уладить все побыстрее. Если больше — это знак готовности к конфронтации. В данном случае нет доказательств того, что это наши разведчики. И начинать такую дипломатическую войну бывает опасно. В предыдущий раз столь массовая высылка была в 1985 году, после бегства советского разведчика Олега Гордиевского: из Лондона отправили 25 человек. Наши ответили гораздо более удачно — из Москвы фактически убрали всех британских дипломатов, знающих русский язык. В результате, когда в СССР начались масштабные перемены, британское посольство оказалось в сложной ситуации», — объясняет Алексей Куприянов.

Британский полицейский на автозаправке в Солсбери, где находился автомобиль Сергея Скрипаля перед госпитализацией
«Отзыв» непринятого приглашения

В среду Мэй сообщила, что Лондон «приостанавливает все запланированные двусторонние контакты на высоком уровне между Великобританией и Россией, включая отзыв приглашения министра иностранных дел Лаврова в Великобританию». Представитель российского МИД Мария Захарова прокомментировала: «Одно небольшое пояснение до официальной реакции на заявление британского премьера. Мэй «отозвала» приглашение Лаврову на посещение Великобритании. Только он его не принимал».

Отписки в ответ на вопросы

Россия упрекнула Лондон в нежелании налаживать диалог по этому инциденту. По словам Захаровой, Москва направила властям Великобритании четыре ноты по «делу Скрипаля», однако получила на все запросы «ничего не значащие отписки».

Источник: ria.ru