— Сергей Анатольевич, как вы считаете, следствие сможет точно определить, отчего изначально произошло возгорание?

— Я хотел бы разделить проблему на две части: стандартно принято считать, что во всем виноват тот, из-за кого возник пожар. Это не всегда так. Пожар может возникнуть всегда, это предполагается — человеческий фактор может быть его причиной, техника выходит из строя, злой умысел может быть, поджог же мы не можем сбрасывать со счетов. И это только начало пожара. А почему он принял такие катастрофические последствия? Вот в чем вопрос. Может случиться и так, что мы не установим причину горения. Но таких пожаров быть не должно по определению. Возникает вопрос: почему горение на небольшой площади переросло в национальную трагедию?

— И все же, определить источник возгорания реально?

— Думаю, в данном случае реально. Судя по всему, пожар произошел в условиях очевидности, то есть, есть много свидетелей. Велика вероятность, что причину будут устанавливать не через пожарную экспертизу, а через свидетельские показания: где кто видел огонь, как началось горение и т.д. И таким образом причина пожара будет установлена с очень высокой степенью вероятности.

— Одна из возможных причин гибели людей по предварительным данным в том, что оказались закрытыми эвакуационные выходы. Почему их могут закрывать?

Никто ничего не закрывает. На таких выходах установлены устройства, которые не позволяют открыть дверь снаружи, но легко позволяют открыть дверь изнутри. Это предусмотрено конструкцией, законом. Сейчас говорят: двери были закрыты. Это странно. Возможно, их нельзя было открыть снаружи, но они легко открываются изнутри. И, если вдруг окажется, что двери были, действительно, заблокированы снаружи, это — железобетонный признак поджога. И тогда получается, что он был направлен на убийство людей. Ведь это общественное здание с большим количеством людей и поджог в дневное время, скорее всего, не может быть направлен на уничтожение чужого имущества.

— И тогда мы можем предположить теракт?

— Мы можем говорить о теракте, если мы допускаем, что двери были реально заблокированы.

— Чем можно было их заблокировать? Отключением электричества?

— Там механические замки, электричество ни при при чем. Как их могли блокировать, я не могу сказать.

— В вашей практике было что-нибудь подобное?

— Было, когда расследовали пожары в бытовках. Но там причины бытовые — когда один другому не налил, тот выходит, колышком дверь подпирает, чтобы другой не выбежал, обливает бытовку бензином и поджигает. Это — распространенное сведение счетов.

— На кадрах из «Зимней Вишни» видно, как быстро распространяется огонь. Могли причиной возгорания стать легковоспламеняющиеся материалы? Это часто становится причиной пожаров?

— Прошла информация, что, возможно, возник пожар в батутном зале. Там есть батутная яма, в ней поролон, он очень горючий и очень токсичный. И искра от статического электричества, не исключено, тоже могла стать причиной возгорания поролона. Я знаю такой случай. Работницы фабрики разъединяли поролоновые пластины, произошел разряд статического электричества, поролон загорелся, огонь разгорелся, погибли шесть человек. И, если все свидетели покажут, например, что пожар начался с батутной ямы, тогда версия о поджоге провалится полностью. Возникает вопрос: почему огонь и дым достаточно быстро вышли за пределы батутного зала? Ведь он должен быть отделен конструктивно от других помещений. Я видел, что горели стены, но они гореть не должны. По правилам, на путях эвакуации должны применяться негорючие материалы. Возможно, при строительстве материалы были закуплены одни, а сертификаты были представлены на другие материалы. Произошел подлог. Трудногорючие материалы более дорогостоящие в изготовлении, чем легкогорючие.

— Следствие сможет это определить, если это было?

— Да. Там многое сгорело, но сохранились остатки отделочных материалов и следствие сможет определить это без труда.

— А еще там не сработала противопожарная система в том смысле, что не полилась вода.

— Здесь снова разделяем: есть понятие сигнализация и оповещение и есть пожаротушение. В зданиях с массовым пребыванием людей обязательно должна быть установлена система оповещения, когда срабатывает система сигнализации, автоматически включается не звонок, а громкоговоритель: «В здании пожар, просим покинуть здание». Я слышал, что такого голоса не было. Значит, что-то было и с сигнализацией. Если она и оповещение были выведены из строя умышленно, это всегда признак поджога.

— Установить это возможно?

— Это можно установить. А если установить это будет невозможно, то те, кто ее вывел из строя, хорошо замели следы. А это тоже след умышленного поджога.

— В вашей практике было такое, чтобы выводилась из строя сигнализация?

— Было. В Уфе в двухтысячных, накануне выборов. Там произошел пожар в магазине игрушек. Но там очень четко сработала охрана, это были бывшие бойцы башкирского ОМОНа, которые не допустили гибели детей. Там погибла женщина, директор магазина. А детей вывели всех.

— По предварительным данным, двери в кинотеатр могла закрыть контролер от безбилетников. Это серьезное нарушение?

— Сложно сказать. Это регулируется внутренними регламентами, по федеральным правовым актам ничего такого нет. Поскольку система пожарной безопасности кинотеатра должна быть встроена в систему обеспечения пожарной безопасности всего торгового центра, то независимо от того, допустила ли контролер ошибку, или не допустила, должна была сработать глобальная система.

— Вы застали те времена, когда пожарная охрана была в системе МВД?

— Я там начинал работать.

— В чем различие, допустим, в контроле за пожарной безопасностью тогда и сегодня?

— Когда пожарная охрана была в системе МВД во главе так называемого управления пожарной охраны стояло милицейское руководство. Понимая, что в тушении оно ничего не понимает, начальство никогда не лезло в пожарную охрану. То есть руководитель, будь то главного управления пожарной охраны, управления пожарной охраны области, понимал, что он отвечает за всё. А начальник УВД ему может только посодействовать в чем-то, помочь, когда тот к нему обратится. Напрямую никто не вмешивался, потому что это сложная техническая деятельность. В академии Управления МВД этому как раз учили (там готовили министров и начальников УВД): не вмешивайтесь в оперативную работу, но обеспечивайте деятельность и общий контроль: технику, кадры и т.д. Сейчас ситуация несколько иная. К сожалению, единой противопожарной службы, которая была в МВД, сейчас нет. Она размыта. Соответственно, размывается и ответственность. На уровне инспектора она есть. Поднимаемся на уровень выше — она есть. А кто будет отвечать за такой пожар? Будет отвечать начальник Главного управления по Кемеровской области? Я не говорю, что он должен быть арестован или привлечен к уголовной ответственности. Но спросят с него: как случилось так, что у тебя на территории такое произошло?

— Вы считаете, что его тоже надо привлекать к ответственности?

— Я не говорю так. Здесь надо разбираться, огульных обвинений быть не должно. Но понять, почему так произошло, надо детально. А возлагать ответственность только на директора «Зимней вишни» тоже неправильно. Потому что таких директоров у нас — море. И что, каждый раз будет вот такое происходить? Здесь нерадивый директор, там… Система должна работать. Почему эта система не сработала?

— Вам, как профессионалу, много раз расследовавшему пожары, бросились в глаза какие-то особые моменты в данном случае?

Судя по тем картинкам, что я видел, в здании нет нормальных окон. Соответственно, можно предположить, что там должна быть принудительная система дымоудаления. Но на кадрах, снятых сверху, не видно, что где-то из вентиляционных отверстий мощно удалялся дым. Дым обычно удаляется с путей эвакуации. Этого я не видел. Значит, либо ее нет, либо она не сработала. И тогда возникает вопрос: если система была, почему она не сработала? А если ее не было, то почему?