В сталинско-брежневскую эпоху было великое множество писателей, имён которых сейчас никто и не вспомнит.

Популярный блогер Максим Мирович продолжает свои увлекательные разоблачения реалий советского строя. На сей раз речь пойдёт о святая святых отечественной культуры – о литературе. Но только советской.

«Итак, друзья, сегодня будет давно задуманный мной пост-разоблачение советских писателей — тех самых, что часто составляют основу взглядов любителей СССР и на которых эти любители часто ссылаются. Пост будет большой, но очень интересный — так как СССР нужно критиковать не только за черно-белые фоточки магазинных алкоголиков и трамвайных хамов, но и за, так сказать, концептуальное наполнение. Вот с ним мы сегодня и разберёмся.

Думаю, вы все читали книги таких авторов, как Аркадий Гайдар, Лев Кассиль, Сергей Михалков и Кир Булычёв — вот о них и пойдёт речь в сегодняшнем посте.

Нездоровый Аркадий Гайдар

Самое интересное выясняется, если начать подробно изучать жизнь Гайдара-Голикова. Аркадий родился в небедной семье, его мать была дворянкой и родственницей Лермонтова — но судя по всему, юный Голиков не нашёл с родителями общего языка. Можно только догадываться, что именно произошло у них дома, но в 14 лет Голиков убегает от родителей и попадает в красную армию. В 1921 году 17-летний Гайдар-Голиков уже командовал запасным стрелковым полком.

В 1921 году юноша-полковник участвовал в подавлении народного антисоветского восстания в Тамбовской губернии — когда Тухачевский травил крестьян газами. Голиков не стеснялся методов и расстреливал «бандитов» (восставших крестьян) направо и налево — в том числе собственноручно, в упор из пистолета.

А потом, видимо, произошёл какой-то надлом. Опять же, можно только догадываться, что именно случилось на самом деле — может быть, Аркадий увидел какой-то страшный сон, а может быть — получил письмо от матери. Гайдара комиссовали из армии с диагнозом «травматический невроз». В анамнезе было указано — «появилась раздражительность, злоба. Появилось ухарство, развинченность. Стали появляться приступы тоскливой злобности, спазмы в горле. Появилась сонливость, часто плакал».

В советских источниках причиной такого поведения называли легкую травму после неудачного падения с лошади, но лично я считаю, что Гайдар просто повзрослел и с ужасом начал оценивать всё, что натворил до этого, но пути назад уже не было — «отрёкшегося» большевика попросту расстреляли бы свои же товарищи. И через всё творчество Гайдара проходит вот эта болезненность — он просто старался объяснить сам себе, что он всё делал правильно, убивая людей во имя какого-то призрачного «коммунизма».

До конца дней Гайдар безуспешно лечился в психиатрических клиниках, совершил несколько попыток самоубийства и однажды записал в дневнике — «мне часто снятся люди, убитые мною в детстве». В СССР всего этого не рассказывали, предпочитая кормить детей мифами про удалого красного командира.

Трагический Лев Кассиль

Повесть по-своему очень интересная и рассказывает о жизни двух братишек-гимназистов во времена Первой мировой войны и октябрьского переворота. Швамбрания в повести — воображаемая страна, в которую играли братья (Лев и Иосиф), и в которой всё было идеально:

Мечтаем, чтоб красиво было. У нас, в Швамбрании, здорово! Мостовые всюду, и мускулы у всех во какие! Ребята от родителей свободные. Потом ещё сахару — сколько хочешь. Похороны редко, а кино — каждый день. Погода — солнце всегда и холодок. Все бедные — богатые. Все довольны. И вшей нет.

Уже позже Кассиль натянул на эти детские игры «мечты о коммунизме» — мол, мы ещё с детства мечтали жить в великом и прекрасном СССР.

Когда я читал «Швамбранию», то не мог не заметить, как Кассиль специально подгонял свои детские воспоминания под совковые реалии — О, к нам в дом вломились красноармейцы, как это замечательно! Жизнь дала нам встряску! О, у матери забрали пианино, она забыла спрятанный в нем сверток с документами, но его вернули — как это круто! О, к соседям вломилась ВЧК и увезла из дома всех мужчин на расстрел — так им и надо, я их и раньше не любил!

Позже Лев Кассиль и вовсе воспевал в своих книгах сталинский фашизм — рассказывая в повести «Ранний восход» устами седовласого профессора с татарской фамилией Гайбуров о русском языке — мол, он самый великий, не пшекает, не дзекает, не картавит, как «другие недоязыки», а «говорит широко, открыто!». А встреченного на улице тихого противника советской власти и вовсе напрямую называет «врагом».

Лично у меня фигура Кассиля всегда вызывала внутреннее противоречие — ну не мог образованный мальчик из интеллигентной городской еврейской семьи на полном серьёзе писать такие вещи. А потом начали выясняться интересные подробности из жизни самого Льва. Система, которую он воспевал в своих книгах, растоптала его брата — тот самый кучерявый и обаятельный Оська из «Кондуита и Швамбрании», что радовался приходу большевиков и залезал на колени к красноармейцам, был арестован в 1937 году и после пыток расстрелян.

Я встречал версию, что именно тогда завербовали и самого Льва, поставив ему условия, о которых он не смог отказаться — либо ты отрекаешься от брата и прославляешь в своих книгах советскую власть, либо едешь вслед за ним. И можно только догадываться, что в глубине души испытывал Лев Кассиль — который вынужден был до конца дней кататься по дворцам пионеров и рассказывать о том, как хорошо живётся в СССР.

Беспринципный Сергей Михалков

В 1937 году Михалков разжигал «антишпионскую» сталинскую истерию, публикуя в детском журнале «Мурзилка» вот такие вещи:

Он доволен от души:

Космонавты держат слово,

У того и у другого

Достиженья хороши.»

А в девяностые годы, уже после падения коммунизма и после прихода к власти Ельцина, Сергей Михалков сразу же заявил следующее: «И вот, в одночасье, развалилась советская империя! Нет больше государства с названием СССР! Рухнул «Союз нерушимый», похоронив под своими обломками, казалось бы, незыблемые структуры партийно-государственного аппарата, с его равнодушной к судьбе человека правоохранительной и карательной системой, прогнившей экономикой, «развитым социализмом» и призрачными коммунистическими идеалами. Кремлевские куранты отбили последний час СССР.»

Что в сухом остатке?