Фотографии и небольшие полотна в изысканной и лаконичной технике, консервативной и актуальной одновременно, московский художник Никита Макаров создает по принципу Микеланджело — отсекает все лишнее. «Попытка кристального взгляда» — так он называет свою работу.

Лодки, улочки, пустое кафе, земля, вода и небо, песок и снег — образы, сотканные из миллионов частиц. Крохотные мазки позволяют цветам жить своей жизнью, это мириады пульсирующих то холодным, то теплым светом точек. Сама техника пуантели — отсылка к французским импрессионистам, синтез импрессионизма и средневековой сдержанности. Нельзя с первого взгляда понять, из какого эти картины века, потому что они заключают в себе место, а течение времени останавливают. Зачарованный мир, край, на котором стоишь и созерцаешь один непрекращающийся момент.

Сам художник говорит, что его выставка — травелог, «конкретное место, время и конкретный я». Но в этом метафорическом путешествии по Италии и Франции, Испании и Греции нет никого, кроме стоящего перед картиной. Макаров не пишет людей — фигурки, которые иногда можно заметить на его пейзажах, должны помочь осознать размер языка волны или горного склона. Персонажей со смыслом он избегает намеренно. Этакий восточный вектор восприятия — без лишних черт, автор сам это признает, как и то, что он не принадлежит к XXI веку.

Можно не бояться пройтись по выставке на Тверском бульваре в одиночестве — в нескольких уголках экспозицию снабдили аудиогидом, который записал сам Никита Макаров. Он рассказывает о поэзии Набокова, Шекспире, Киплинге и Георгии Иванове, о штрихах мастеров раннего Возрождения, о Верещагине, Поленове и русском авангарде, а потом вдруг о Переяславле… О заснеженном доме и церкви, о реальности маленьких российских городов, которые отличаются от мегаполиса, словно другие галактики.

Кардинально меняет ощущение места цвет, черный и белый — ничего лишнего, сумеречный красный — искушение и тепло, синий — холод и бесконечность, небо, отчужденность, дистанция от художника до предмета и от творца до зрителя. Мизантропия — это модно, смеется над собой и зрителем Макаров, но процесс созерцания ведь таким и должен быть — без свидетелей.

Но если хочется не летаргии, а движения и буйства цветов — стоит немного пройтись и переместиться с Тверского, где «Finis terrae» будет проходить до 14 января, на Гоголевский бульвар, 10. Там до 11 февраля можно застать бум соц-арта, там до боли знакомые Ленин и «Макдоналдс», синебровый «Горби» (Горбачев) в стиле Энди Уорхола, царство насмешки и противоборство гламура и сакральности.

Кураторы поместили работы пионера соц-арта Александра Косолапова в 13 анклавов — 13 залов-эпизодов из своеобразного комикса «социализм vs капитализм». Теоретически взаимоисключающие идеологии по сути эквивалентны — так читается ключевая идея. Основной лейтмотив визуализации — перемежающиеся силуэты профиля Ильича и бутылки кока-колы — и подводят к цепочке сопоставлений и противопоставлений «своего» и «другого».

Соц-арт — это поп-арт в мире, где существуют Советы. Дань художественному направлению у Косолапова в период хрущевской оттепели и брежневского застоя приобретает политический окрас — это искусство никогда не смогло бы стать официальным. Переломным моментом становится «Бульдозер-шоу» в Москве, уничтоженная бульдозерами в 1974 года выставка нонконформистов, после которой многие из художников говорят гудбай своей стране. Позже из смеси супрематизма, патриотической музыки и танцев на гробах рождаются перформансы группы эмигрировавших в Америку художников.

В одном из залов можно на киноэкране увидеть эти «Страсти по Малевичу»: как вывешивают на здании The Kitchen в Сохо плакат «Да здравствует диктатура пролетариата», как художники проводят свой «съезд» на английском, как полуголый человек с красным кубом вместо головы возлежит на скамейке. Те, кого в 1980-е занесло в страну капиталистических Микки-Маусов и Marlboro, обращаются к поп-арту, реди-мейду и соцреализму и доводят до абсурда иконографические символы двух полярных систем. Вот «Вождь, лидер и бог» — бронзовые Ленин, Микки и Иисус. Но кто из них кто и в каком порядке? Вот «Рабочий и колхозница» в образе тех же диснеевских мышей. Или ответ «Зеленым бутылкам кока-колы» Уорхола – море баночек с икрой, подчеркивающих нелепость рекламных лозунгов.

В соседнем зале человек-паук прыгает на стол Ленина — «Твип!». В следующем эпизоде — на план наступления на столе у Сталина. «Твип!» Те, кто приходит за впечатлениями от абсурдистского китча, оценят и героев Диснея, и Марвел, и сексуальную даму с автоматом Калашникова. Но из череды кричащих обложек и этикеток, которые, как в комиксах, можно листать, проходя по калейдоскопу залов, в какой-то момент попадаешь в убранную деревом комнату. Колодец, ведра. На стене коллекция метел — кто бы, вы думали, над ними? Гагарин. Гагарин и его детство в деревне. Передышка в красном, желтом, кислотном безумстве. А потом снова насмешки и ирония, вещицы нелепые и гротескные, как писсуар под транспарантом «Правда».

Все завершается тупиком в зале, обитом черным: этакая «густая красная буква Ю» сразу расплывается перед глазами. Во всю стену здесь ключевая работа выставки «Ленин и кока-кола». Открытка с этим изображением побывала в Белом доме в США, на улицах Нью-Йорка и Парижа, а потом, как и следовало ожидать, стала объектом судебного иска компании Coca-Cola к г-ну Косолапову. «It’s the real thing», — кричит здесь все, но где же то подлинное, что человек чувствует и знает?

Источник: mk.ru