Перейти в фотобанкГенеральный секретарь ЦК ВКП (б) Иосиф Сталин среди делегатов на II Всесоюзном съезде колхозников-ударников. Февраль 1935 года

Большой театр — один из главных символов русской культуры. Но в советское время он был еще и важным символом государственности: тут выступал Ленин, оперным репертуаром лично занимался Сталин. Новая книга известного музыковеда и писателя Соломона Волкова «Большой театр. Культура и политика. Новая история» — об этом. РИА Новости публикует отрывки из монографии, которая в конце марта выходит в «Редакции Елены Шубиной» издательства АСТ.

Обладатель звучного баритона и прагматик

Соломон Волков пишет, что в первые годы советской власти у Большого театра возникли два грозных врага: «удручающая экономическая ситуация в революционной России, не обошедшая и Москву» и «крайне негативное отношение к нему со стороны так называемого Пролеткульта». Руководители этой организации заявляли, что «опера является «страницей былого стиля» и «располагает исключительно отрицательным багажом».

Перейти в фотобанкВладимир Ильич Ленин и Мария Ильинична Ульянова направляются в Большой театр на заседание V Всероссийского съезда Советов

Владимир Ильич Ленин и Мария Ильинична Ульянова направляются в Большой театр на заседание V Всероссийского съезда Советов

Волков отмечает, что массированные атаки на Большой продолжались и после устранения этого органа власти. «Пролеткульт утерял свои некогда мощные позиции и свой авторитет. Но многие его идеи сохранили свое влияние, тем более что эти идеи разделяло немалое число большевистских лидеров, среди них и сам Ленин».

Автор напоминает: «В детстве Ленин, как и его сестры, начинал учиться игре на рояле, но потом бросил и иногда об этом жалел. Ленин любил петь, у него был грудной звучный баритон. Любил он также петь и кое-что из оперной музыки — куплеты Тореадора из «Кармен» Жоржа Бизе и арию Валентина из «Фауста» Шарля Гуно».

Однако, пишет Волков, вождь «стремился смотреть на вещи с идеологической точки зрения, выражая недовольство тем, что авторы опер выбирают своих героев в прошлом и среди великих мира сего, а сегодняшние герои — в трудовом народе, но их игнорируют».

Перейти в фотобанкV Всероссийский съезд Советов. 4 — 10 июля 1918, Большой театр, Москва

V Всероссийский съезд Советов. 4 — 10 июля 1918, Большой театр, Москва

«Неудивительно поэтому, что Ленин относился к Большому (и к другому бывшему Императорскому театру, Мариинскому, — тоже) с плохо скрываемой враждебностью, которая прорывалась при каждой удобной и неудобной оказии».

«Судьба Большого висела на волоске. Ее решил Ленин, в тот момент посчитавший, что театр еще может ему пригодиться. Дело в том, что импозантный зрительный зал Большого к этому времени уже не раз использовался большевиками как эффектная трибуна для важных политических заявлений. Здесь проходили самые главные съезды, конференции и юбилейные заседания, на которых обычно выступал сам Ленин. Именно в те годы начал формироваться новый статус и имидж Большого театра как одного из главных символов не только национальной культуры, но и всей советской государственности».

Отец народов и советской оперы

Соломон Волков пишет: «Когда мальчишкой Coco Джугашвили попал в Горийское духовное училище, его главным увлечением там стало пение в хоре. Весть о чудесно поющем мальчике разнеслась по Гори, и Coco стали зазывать на свадьбы, чтобы развлечь молодоженов, их родителей и гостей».

Перейти в фотобанкИскусствовед и писатель Соломон Волков на презентации своей рукописи «Новая история Большого театра: культура и политика» в Москве

Искусствовед и писатель Соломон Волков на презентации своей рукописи «Новая история Большого театра: культура и политика» в Москве

Позже «музыку Сталин рассматривал как и культуру в целом, в качестве потенциального политического инструмента. Coco Джугашвили не научился играть ни на одном музыкальном инструменте. Но, став зрелым человеком, Сталин страстно полюбил музыкальный театр», — отмечает автор.

Жемчужины «Лебединого озера»

«В отличие от Ленина, интеллигента по рождению и образованию, который тем не менее воспринимал многие явления классической культуры как враждебные и вредные для дела революции, Сталин к старой культуре сохранял неизменный пиетет. Будучи неофитом-самоучкой, в высокой культуре прошлого он видел нечто нужное и полезное в деле воспитания «нового советского человека».

Он старался быть в курсе всех значительных событий текущей художественной жизни, а деятельность Большого театра фактически взял под личный контроль, отмечает Волков. «Теперь практически все решения, связанные с жизнью театра, — о репертуаре и премьерах, о декорациях и костюмах, о зарплатах и пенсиях артистов, об их награждениях и отпусках — проходили через Сталина».

Перейти в фотобанкДесятилетний юбилей Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи в Государственном академическом Большом театре. 1928 год

Десятилетний юбилей Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи в Государственном академическом Большом театре. 1928 год

Один из самых драматичных эпизодов истории Большого театра произошел в 1936 году. Через два дня после того, как глава государства посетил постановку «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича на сцене филиала Большого, в газете «Правда» вышла статья «Сумбур вместо музыки».

История двух премьер: как готовят спектакль в Большом

По мысли Волкова, генсека «возмутили откровенно эротические эпизоды оперы». «Как известно, Сталин не терпел сексуальных сцен в литературе, театре и кино. В частной жизни и в общении с соратниками по партии он мог быть весьма грубым, но его вкусы были ханжескими. Он считал, что изображение секса в искусстве — это порнография, идущая с Запада и посягающая на духовные традиции русской культуры», — подчеркивает автор.

«Диктатор был одержим идеей создания советской оперы, которая стала бы классической, по образцу лучших русских оперных произведений прошлого. Ему хотелось, чтобы это произошло под его эгидой, чтобы именно Сталина считали «отцом» подобного нового классического оперного произведения. Между тем именно Большой театр, по мысли Сталина, должен был стать главной лабораторией по созданию образцовых советских опер».

Перейти в фотобанкЗдание Большого театра СССР в дни празднования 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции

Здание Большого театра СССР в дни празднования 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции

Ко второй половине 30-х годов Сталин окончательно разработал свой метод управления культурой. Отныне сталинская политика была такой: сначала строго указать на допущенные, по его мнению, «промахи», а затем, если будет проявлено достаточное рвение в их исправлении, «наградить особо отличившихся».

Хитроумный политик и профан в культуре

Соломон Волков отмечает, что Хрущев «обладал выдающимся организаторским талантом, огромной работоспособностью. Но у Хрущева было немало недостатков. Один из них — его удручающая необразованность. Об этом вспоминали все, его знавшие; признавал это и он сам».

Перейти в фотобанкВячеслав Молотов, Генрих фон Брентано, Конрад Аденауэр, Николай Булганин, Никита Хрущев, Михаил Первухин в ложе Большого театра СССР во время спектакля «Ромео и Джульетта»

Вячеслав Молотов, Генрих фон Брентано, Конрад Аденауэр, Николай Булганин, Никита Хрущев, Михаил Первухин в ложе Большого театра СССР во время спектакля «Ромео и Джульетта»

Волков ссылается на воспоминания современников вождя, из которых следует, что тот «почти ничего не читал, но в театр ходить любил, в том числе и в Большой — на оперу. Балеты не любил, делая исключение для Улановой и Плисецкой, которой как-то пожаловался: «Как подумаю, что вечером опять «Лебединое» смотреть, аж тошнота к горлу подкатит. Балет замечательный, но сколько же можно. Ночью потом белые пачки вперемешку с танками снятся…»

«Идея создания классической советской оперы Хрущева совершенно не волновала, он ее — как и многое другое — получил в наследство от Сталина. То ли дело освоение целинных земель или выращивание царицы полей — кукурузы! Но, оставаясь по сути своей сталинистом в области культуры, Хрущев продолжал продвигать эту идею с упорством, достойным лучшего применения».

Перейти в фотобанкЗаключительный концерт участников декады туркменской литературы и искусства в Государственном академическом Большом театре СССР

Заключительный концерт участников декады туркменской литературы и искусства в Государственном академическом Большом театре СССР

По словам Волкова, метод генсека «основывался на бесконечных импровизациях, причем некоторые из них исходили из сталинских идей, а некоторые им противоречили. Например, Хрущев подхватил сталинскую инициативу проведения в Большом театре Декад искусства национальных республик. Артистам Большого это представлялось настоящим бедствием, поскольку на время декад тысячи людей — оркестры, хоры и танцевальные коллективы республик — наводняли театр, а его нормальная работа останавливалась».

«Будучи, как уже было сказано, человеком малообразованным, Хрущев перед людьми творческими, по-видимому, испытывал комплекс неполноценности. Он их не понимал и боялся, а потому постоянно пытался как-то унизить. При нем был возрожден старый пролеткультовский слоган о том, что профессиональное искусство вообще не нужно. Его, по мысли Хрущева, в скором времени должны были заменить многочисленные самодеятельные коллективы».

Перейти в фотобанкВид на здание Государственного академического Большого театра СССР на площади Свердлова (ныне Театральная площадь) в Москве

Вид на здание Государственного академического Большого театра СССР на площади Свердлова (ныне Театральная площадь) в Москве

Автор книги вспоминает слова скульптора Эрнста Неизвестного, который однажды сказал ему: «Этот человек отменил сталинский террор, но не знал, как управлять без нагнетания страха».

«Поэтому Хрущев начинал вдруг орать: «Вы что, думаете, мы арестовывать разучились?!» — заключает Волков.

«Эти вспышки Хрущева фатально подорвали доверие и симпатию, которыми он поначалу пользовался. Постепенно укоренялась идея, что Хрущев как лидер чересчур неустойчив, непредсказуем, а значит, опасен. Это в конце концов и привело к падению Хрущева в 1964 году».

Источник: ria.ru