«Белое солнце пустыни» — великий фильм. Само желание вспомнить о нём похвально. В «Сегодня Вечером» на Первом канале 9 декабря решили вспомнить так, как это бывает на дурных поминках, которые проводят на нетрезвую голову не слишком любящие покойника люди. О фильме вспоминали долго. Но как-то все не о том.

Начали почему–то с Петрухи, Хотя Петруха, при всём уважении к недавно почившему Николаю Годовикову, сыгравшему юного бойца Красной Армии — не герой картины. Герой картины — Сухов. И, если начинать с актёров, то стоило бы начать с Анатолия Кузнецова.

Но логика не присуща авторам поминок по «Солнцу». Вспомнив о Петрухе (подробно жизнь актёра после картины, а не на ней, и на всю страну — про четыре отсидки), перешли на тщательное обсуждение жизни артисток и не артисток, сыгравших «гарем». Тут Первый канал показал всю свою мощь – к одной из артисток он доставил из Канады для публичной встречи с матерью дочь и внучку. Кратковременное воссоединение семьи уже оправдало бессвязный сценарий передачи. Ну, говорят опять не о том, зато родные люди встретились. Вторую из «жен Абдуллы» нашли в Прибалтике. Третью — в Нью-Йорке. Пригласили даже ту Гюльчатай, которая отказалась играть. Гарем взволновал создателей шоу явно больше, чем сценарий и режиссура.

Мастерски обходя повороты на реально интересные темы (обмолвились, что сценарий сначала был несколько иной, какой, никого не заинтересовало), ведущие недрожащей рукой повели корабль исключительно по рифам «Жизнь после кино». Кого только не допросили — журналиста, который снимал фильм о фильме, гримершу, жен Абдуллы и даже самого Абдуллу. Абдулла (Кахи Кавсадзе), как грузин, владеющий культурой застолий, говорил только хорошее и правильное, но его просили рассказать о постельных сценах. Уступив Галкину, Кахи сдался.

Был прекрасный момент спасения сюжета, когда факирским жестом кто-то выкинул веер раскадровок. Был отличный шанс поговорить о съёмках, о сценах, выброшенных из-за цензурных требований, о перипетиях сюжета, который был придуман до того, как сценарий отдали Рустаму Ибрагимбекову, о том, что сделал с ним Рустам, но моментом не воспользовались.

Вместо шанса свернуть, наконец, к фильму, появился Укупник. Ладно бы, среди зрителей. Нет, он появился с песней «Товарищ Сухов», весь в белых завитках, и стал петь для собравшихся. Причем тут песня Укупника? Факт, мягко говоря, несоответствия этого шлягера для караоке картине, символом которой является песня Окуджавы, опять никого не смутил. Таможня дала добро, все послушно хлопали. Укупника тот факт, что Окуджаву подвинули ради него, не смутил. Его вообще трудно, видимо, смутить несоответствием, иначе бы он просто не вышел петь. Вообще никого не смутил этот компот из Укупника в контексте шедевра Мотыля. Браво, Первый канал. Ты можешь сделать невозможное. Укупник и его шлягер заняли столько же времени, сколько творцы этого шоу отвели на всех, кто действительно делал это кино, вместе взятых.

На сценариста Рустама Ибрагимбекова (пару минут), который вместе с Валентином Ежовым придумал историю, ставшую символом морального кодекса русского солдата. И Рустам тоже должен был слушать Укупника, если, конечно, технично не покинул эти посиделки. На режиссера Владимира Мотыля, светлая ему память, о котором вспомнили почему–то через разговор его вдовы о его смерти. Это единственное, что мог нарыть Первый канал для сюжета о Мотыле и его главной картине? Все силы поисковиков ушли на жён Абдуллы? На художника картины, которого — спасибо Галкину, озвучившему проблему, выгоняют из мастерской. Галкин публично вступился. Пожалуй, это единственный толк от этого действа. Все трое, кто реально сделал это фильм, вместе заняли столько же эфирного времени, сколько куплет из Укупника.

Можно было бы посвятить немного времени эфира оператору Эдуарду Розовскому и композитору Исааку Шварцу. Но ведь для этого нужно было бы убрать Укупника и подрезать жизнь жен Абудллы после гибели мужа. Как-то скрасил эфир Марк Захаров, который написал письма Сухова к жене. И сами тексты писем, и комментарий Захарова задали тон лиризма и градус таланта, которые отражали атмосферу картины и её уровень. Вполне достойно выглядел и таможенник, который рассказал, что герой Павла Луспекаева — Верещагин — стал символом русской таможенной службы. И памятник ему – место принятия присяги таможенников, которые его и установили. Молодцы таможенники, но кто же смог смонтировать монолог таможенника с музычкой Укупника и частной жизнью второстепенных персонажей?

Под финал ещё пустили Маршала с той самой песней Окуджавы. Булат Шалвович, видимо, не в тренде в таких передачах. Маршал побрутальней будет. Да и для шоу «Перетрём о семейно-бытовых раскладах гарема из «Белого солнца пустыни» он, конечно, подходит куда лучше.

Окуджава бы на это шоу не пришёл.

Автор: Веста Боровикова

Источник: newizv.ru