«Забытая земля», созданная хореографом для труппы Штутгартского балета в 1981 году (в Штутгарте Килиан когда-то и начинал свою карьеру артиста и балетмейстера), отличено вписалась в уже существующую программу одноактных балетов. Что касается балета Ратманского «Русские сезоны», идущего в Большом театре с 2008 года и стоявшего на премьере в прошлом сезоне, во втором отделении этого трехчастного вечера, то теперь его изъяли, собственно и заменив балетом Килиана. Вечер от такой замены нисколько не пострадал, поскольку балет Ратманского по сути попытка талантливого перепева именно этого произведения Килиана: в «Русских сезонах» на сцене присутствуют те же шесть пар танцовщиков, что и в «Забытой земле», в похожих костюмах различной цветовой гаммы, в которой определяющими являются опять таки те же белые и красные цвета. Нет у Ратманского лишь пары в черном, смыслообразующей для балета Килиана, поскольку написана «Забытая земля» на музыку «Симфонии-Реквиема» Бенджамена Бриттена, закончившего свое сочинения к тому времени когда в Европе полным ходом уже шла вторая мировая война.

Интересным (и видимо не случайным для этого балета, поскольку обратил на него внимание сам Килиан, в краткой анатации к своему произведению) фактом является то, что 26-летний британский композитор написал свой Реквием по заказу милитаристского правительства Японии к 2600-летию основания японского государства. Сочинение японцами было отвергнуто, поскольку заказчик нашел неприемлемым тот факт, что в основу произведения лег латинский текст католической литургии. Так что премьера «Симфонии-Реквиема» состоялась в Нью-Йорке лишь год спустя в 1941 году, и посвятил её Бриттен памяти своих родителей.

«Другим важнейшим источником вдохновения», как пишет сам Килиан, явилась для этого балета знаменитая картина норвежского художника-экспрессиониста Эдварда Мунка «Танец жизни», созданная им на самой заре XX века (1899,1901 г.г.), как воспоминание о своей первой любви. На картине изображён летний праздник: юноши и девушки танцуют парами на берегу моря в лунную ночь. Среди празднующих выделяются три женские фигуры в платьях символических цветов — белом, красном и чёрном. Девушка в белом стоит слева, поодаль от танцующих, рука её тянется к цветку на высоком стебле. Это молодая возлюбленная художника. Женщина в красном танцует с мужчиной, которому художник придал собственные черты: они изображены в самом центре картины. Наконец, женщина в чёрном стоит возле правого края картины, это та же возлюбленная но в более старшем возрасте (биографы художника находят в ней сходство с Туллой Ларсен): у неё, как и у девушки в белом, нет партнёра, и она ревниво смотрит на танцующих. Сюжетно такая композиция перекликается с другой картиной Мунка — «Три возраста женщины» (известной также как «Сфинкс»). Три периода жизни женщины выделяет в этом произведении Мунка и сам Килиан, делая символику Мунка явственной и в своем балете: он заканчивается танцем «трех граций» — черной, белой и красной, которые словно подстреленные чайки парят в своем танце над бушующем морем, изображенном на заднике сцены (сценография и костюмы Джона Макфарлейна).

Собственно, перенеся в хореографию, ту же композицию Мунка, хореограф вдохновляясь музыкой Бриттена, сделал в картине существенное изменение: спокойное море при луне с картины Мунка Килиан с Макфлейном сделали похожим на «девятый вал» — символ роковой опасности, наивысшего подъёма грозной, непреодолимой силы. «Я сделал тему вечного присутствия океана, как силы, отнимающей и дарующей жизнь, лейтмотивом своей хореографии» — пишет Килиан о своем балете.

Беззащитность человека перед разбушевавшейся стихией, которую пластически, будто накатывающие друг на друга волны, изображает в балете хореограф с помощью сменяющих друг друга шести пар, характер их танца, отличный друг от друга, словно различные состояния человека – делает этот балет Килиана тем, что хореограф определяет, как «исследование крайних точек наших душ». Ведь как и у Мунка одетые в разные цвета пары (кроме белого, черного, красного, это еще серый, розовый и бежевый цвета) олицетворяют в этом сочинении, как всегда у Килиана бессюжетном, но наполненным понятными и вполне считываемыми символами, разные состояния человеческой жизни: в пору полной надежд юности (белый), страстей и переживаний зрелости (красный), и трагического угасания старости (черный). А чувством объединяющем все эти состояния и периоды человеческой жизни, является Любовь, сила собственно и оправдывающая по мысли мастера наше существование.

Все эти метафоры чувственно и адекватно воплощают артисты Большого театра. Особенно хороши пары в белом (Ольга Смирнова и Семен Чудин) и в черном (Еактерина Шипулина и Владислав Лантратов) первого состава. Остальным танцовщикам не хватает свободы и органичности в танце, мешает излишняя «классичность» и зажатость: через чур выпрямленная в соответствии с классическими канонами спина, не достает в одних случаях модернистской изломанности, в других «округленности» поз и движений…

Во втором составе хороша та же Ольга Смирнова (танцовщица, вообще удивительно приспособленная как классике, так и к современной хореографии), и её партнер Якопо Тисси, который отличился также в другом балетном шедевре трехактного вечера – «Этюдах» Харольда Ландера. Поражаешься, какими темпами «растет» этот танцовщик: от ученического исполнения, которое мы видели в этом балете еще полгода назад на премьере, не осталось и следа. Уверенность и отточенность отличали танец Тисси в нынешних «Этюдах».

Порадовали и другие новички (Марко Чино и Егор Геращенко), которым доверил этот коварный и архи-сложный по исполнению балет руководитель балетной труппы Большого Махар Вазиев. 18-летний Чино выступавший в «Этюдах» в паре с таким признанным виртуозом как Вячеслав Лопатин, совсем не терялся на его фоне. Вчерашний выпускник, разумеется, уступая в технике, превосходил премьера Большого театра статью фигуры и красотой ног. «Этюды» вообще не терпят никакой расхлябанности и неточности, поэтому приятно отметить и прогресс в освоении сложнейшей хореографии у всей труппы. В прошлом сезоне после премьеры многие упрекали этот балет в «недорепетированности». Тогда все проблемные моменты то там, то тут частенько вылезали наружу: недостаточная быстрота ног, нечеткость стоп, проблемы с вращением… Вся эта небрежность сменилась теперь филигранностью проработки классических движений, академичностью и стройностью кордебалетных рядов, наконец проступила присущая этому шедевру XX века прозрачная ясность композиции.

Удачнее нежели на премьере выглядит сейчас и «Клетка» Джерома Роббинса – еще одна «одноактовка» этой программы С великолепными актерскими работами можно поздравить Екатерину Крысанову, Анастасию Сташкевич, Александра Водопетова. У всех артистов занятых в балете появилась свобода и осмысленность исполнения, так что представляется вполне оправданным выбор экспертного совета «Золотой маски» на днях выдвинувшего этот нисколько не устаревший (дата его создания 1951 год) балет на соискание престижной театральной премии.

Источник: mk.ru