Трансплантация сердца в Америке – удел ее 6 млн жителей. Но еще в начале 1960-х годов трансплантация была уделом ненаучной фантастики. Но вот во второй половине тех же 60-х годов произошел прорыв — трансплантация сердец животных (в основном собак) открыла путь к трансплантации человеческих сердец.

На финишную прямую вышли два хирурга — южноафриканец Кристиан Бэрнард (госпиталь Грут Шур в Кейптауне) и американец Норман Шамуей из Стэндфордского университета. Их хирургическое соперничество началось еще раньше в клиниках штата Миннесота.

«Финалисты» недолюбливали друг друга. Доктор Шамуей считал Бэрнарда «агрессивным шоуменом», а доктор Бэрнард — Шамуея снобом, считавшим его «иностранцем из государства парии».

У Шамуея было большое преимущество перед Бэрнардом. Шамуей стал трансплантировать сердца животных с 1959 года. Первая такая операция была проведена им именно в том году. Собака прожила 8 дней. К 1967 году около двух третей прооперированных Шамуеем собак жили год и даже больше. К этому времени Шамуей имел 300 трансплантированных собак, а Бэрнард — 50.

В конце 1967 года Шамуей проанонсировал, что собирается трансплантировать сердце человеку. «Мы находимся на рубеже этого исторического события»» — провозглашал он. Но ему помешало американское законодательство, которое запрещало пересадку сердца человека с «мертвым мозгом» другому. Сердце донора должно было остановиться, чтобы использовать его для пересадки. В противном случае хирург мог быть обвинен в совершении убийства.

Бэрнард подобных трудностей не испытывал. Он сам был соавтором соответствующего законодательства в ЮАР.

Гонка шла голова в голову. Но первым трансплантационную ленточку порвал доктор Бэрнард. (Календарь показывал 3 декабря 1967 года.) Его пациент Луи Вашкански, 55-летний лавочник, получил сердце молодой женщины, получившей фатальное повреждение мозга в автомобильной катастрофе. Вашкански прожил 18 дней с пересаженным сердцем. Но его подвела инфекция, попавшая ему в легкие. Она одолела его иммунную систему, ослабевшую в результате приема лекарств против отторжения.

Доктор Шамуей добрался до желанного финиша на месяц позже своего «счастливого соперника» — 6 января 1968 года. Его пациент, 54-летний сталевар, умер через 14 дней после пересадки сердца донора. «В результате фантастической галактики осложнений» — констатировал хирург.

Сегодня в результате производства более эффективных препаратов против отторжения пересаженного сердца итоги трансплантации куда более радужны. Около 85% пациентов реципиентов живут не менее одного года. Средний «возраст» получивших новое сердце, 12 лет. Есть среди них и «14-летние». Это в основном те, кто не умер год спустя пересадки.

Трансплантация спасает жизни людей, но стояние в очереди — их губит. В среднем около 3000 американцев получают новое сердце. А в очередях простаивают 4000 жаждущих. Около 40 тысяч оздоровились бы в результате трансплантации. Несмотря на общественное движение в пользу увеличения количества доноров, их число в общем не меняется. Дело в том, что привязные ремни в автомобилях и защитные шлемы мотоциклистов значительно сократили число «поставщиков». Впрочем, это надо только приветствовать! Как говорит кардиолог Вандербильтского университета Лини Уорнер Стивенсон, «Трансплантация сердца больному сердечнику это такой же выбор, как выигрыш в лотерее в случае вашей бедности».

Вот почему кардиологи-хирурги так налегают в последнее время на создание механического сердца, ставшего их чашей Грааля. И хотя первое такое сердце было создано в 1980-х годах, оно до сих пор далеко от совершенства. Вот почему трансплантация сердца донора до сих пор наиболее действенный метод лечения.

Ну, а теперь о том, как я не поехал в ЮАР. В те годы Советский Союз не имел никаких дипломатических отношений с расистской ЮАР. Владельцы «краснокожей паспортины» не ступали на землю Южной Африки. Поэтому, как только Бэрнард пересадил Вашканскому сердце донора, я решил воспользоваться этим обстоятельством и пробиться в ЮАР.

В дипломатическом представительстве ЮАР в Лондоне меня встретили вежливо. Но на результате моих стараний это не отразилось. Господа-расисты «объяснили», что ЮАР мне не видать как своих ушей не потому, что я не черный, а потому, что я «красный». Тщетно я налегал на общечеловеческое значение операции «доктора Бэрнарда», на то, что мой визит в Кейптаун только увеличит «популярность» Южной Африки и послужит ей великолепной рекламой. Журналисту с советским паспортом въезд в ЮАР был заказан. Мне даже не дали достать из «широких штанин» узких по тогдашней моде, дубликат бесценного груза.

Миннеаполис.

Источник: mk.ru