Жительница Чечни Малика Иноркаева разыскивает в иракских лагерях вдов свою дочь Седу и двоих внуков. История Седы в целом очень похожа на сотни других. Она тоже, поверив мужу, поехала «на отдых» в Турцию, а оттуда вынуждена была следовать за ним в Сирию. Когда ее мужа Юнуса убили, Седа попыталась бежать, но ее поймали и отобрали дочку. Через два дня вернули, но девочка разучилась говорить.

Последние известия от дочери Малика Иноркаева получила в июле. Она говорит, что не сможет спокойно жить, пока не вернет свою Седу, а также четырехлетнюю внучку и восьмимесячного внука.

Заново учили говорить

«В декабре 2016 года Юнус погиб. После его гибели Седа попала в лагерь вдов – «макар», и попыталась сбежать, в то время она была на севере Сирии в Манбидже. Ее поймали и забрали дочку. И моя внучка была среди чужих мужчин два дня. И от испуга малышка перестала говорить. Когда Седе вернули дочку, она уже не разговаривала. И семь месяцев она не разговаривала вообще. Ее начали заново учить говорить. У меня даже есть видео, на котором она ее учит говорить «мама», «самолет»…», — рыдания не позволяют продолжить Малике рассказ — помогает стакан воды.

По словам Иноркаевой, Седа с мужем и маленькой дочкой жили в Москве и вели вполне светский образ жизни. Седа закончила школу с золотой медалью, с отличием – университет, юридический факультет, и пока сидела дома с ребенком, строила планы по открытию в Москве нотариальной конторы.

«Седа – это девочка, которую я даже в университет без братика или кого-то из родных рядом не отпускала. Она у меня единственная девочка. Есть еще два сына. Мне все врачи в один голос говорили, что у меня никогда не будет детей, но мне Аллах дал эту девочку. Это был мой подарок. Мы с ней были не как мама с дочкой, а как подруги, и мне очень плохо без нее», — говорит Малика со слезами в голосе.

По ее мнению, зять был очень современным и общительным человеком, имел фирму по торговле недвижимостью, поэтому семья ни в чем не нуждалась.

«Они могли позволить себе поехать отдыхать куда угодно. Они купили путевки и 17 января 2015 года уехали в Турцию отдыхать на семь дней. Я удивилась, почему они поехали отдыхать зимой. Но у них было свободное от работы время. У меня есть фото с их отдыха, с посещения музеев, баз отдыха, кафе, ресторанов. Они мне отправляли фотографии постоянно. Все было нормально», – вспоминает Иноркаева, как бы пытаясь понять, на каком этапе произошел слом привычного образа жизни семьи дочери.

«Через две недели мне в соцсетях пришло сообщение от Седы, где она написала, что муж не собирается возвращаться в Россию, что она остается с ним, плачет и уговаривает его передумать. Но оказалось, что обратной дороги нет. У дочери забрали загранпаспорт», – Малика делает долгие паузы, пытаясь побороть слезы.

Она рассказала, что связь по телефону и в соцсетях с дочерью была непостоянной, и во время этих коротких разговоров она пыталась уговорить их вернуться.

Вынужденное замужество

После неудачной попытки побега Седа так испугалась за маленькую дочку, что боялась строить планы по возвращению на родину. «Дочь боялась даже заикнуться вслух о том, что она поедет домой, но в каждом сообщении она писала мне, как ей хочется домой. В лагере вдов было очень тяжело жить», — говорит Иноркаева.

«В это время там находился парень, который знал мою Седу еще по университету. Она попросила у него помощи. Тамерлан сказал, что может помочь только тем, что возьмет ее замуж, и ей будет легче жить. Она согласилась и переехала к нему в Мосул. Когда она с ним жила, у нее хотя бы была защита. У них родился мальчик Мухаммед. И 7 июля этого года Тамерлан погиб, и Седа снова осталась одна», — сказала Малика.

Она уточнила, что Седа выходила на связь последней из всех дочерей, которых разыскивают матери во вдовьих лагерях в Мосуле.

«Это было 10 июля в день взятия Мосула. Единственное, что она успела спросить: «Мам, ты тут?» — и все. Я даже не успела ей ответить. И я не знаю, что с ней, жива ли она, живы ли мои внуки. Очень тяжело есть, пить, спать в теплом помещении, когда ты не знаешь, где находятся твои дети», — снова заплакала Малика.

Боялись сказать

«Раньше мы даже боялись сказать, где находятся наши дочери. Когда у меня спрашивали, где моя Седа, я всем говорила, что они живут в Испании. У них и сейчас там в собственности есть дом. Я даже от родных все скрывала. У меня был телефон, по которому я связывалась с Седой. И я все время прятала этот телефон. Убегала в подвал, когда приходила смс от дочери. Когда меня видели заплаканной на работе, я всегда говорила, что у меня болит голова, или у меня давление», — вспоминает Иноркаева.

По ее словам, каждая женщина, разыскивающая свою дочь в Сирии или Ираке, встречая самолет, на котором привозят детей, мам, где-то в глубине сердца верит, что на этом борту будет ее дочь, внуки. «И ходим с этими фотографиями, показываем их прилетевшим – вдруг хоть кто-то видел наших близких», — уточнила Малика.

Такие встречи позволяют по крупицам собирать информацию об оставшихся в лагерях женщинах.

«Когда мы стали искать своих дочерей, турецкая таможня нас не пропускала. Пускали только молодых, 15-16-летних девочек пропускали спокойно. Ведь это были несовершеннолетние девочки, которые без ведома родителей переходили границу, почему их пропускали?! У нас много вопросов и ни одного ответа», — недоумевает Иноркаева.

«Но, думаю, сейчас, по возвращении этих девочек, на многие вещи откроются глаза. Вокруг этих девочек, как коршуны, вились люди, которые пропускали их (за границу), вербовали их. И эти люди не хотят возвращения наших дочерей домой. Мы этих людей выявляем, мы следим за ними и предупреждаем, чтобы не приближались к девушкам», — добавила она.

Малика перечисляет имена всех, кому она благодарна за помощь в поисках дочери. Среди них – глава Чечни Рамзан Кадыров, член СПЧ при главе Чечни Хеда Саратова. «Спасибо Владимиру Владимировичу Путину, который позволил нам искать и забирать наших детей. Да, они преступили закон, но нехотя. Любой человек может ошибиться. Наши дочери также имеют право на жизнь, как и остальные. Они граждане России», — с благодарностью и горечью в голосе продолжает Иноркаева.

Говорит, несмотря на тяжелое заболевание, не может сидеть без действия. «У меня онкология третьей стадии – с ногой проблемы, лимфостаз. Мне ходить тяжело, но я буду ходить до конца, пока не найду своих детей. И даже если Аллах мне вернет мою девочку, я буду ходить дальше, пока последняя мама не вернет свою дочь. Пока я живу, пока я дышу, я хочу помочь каждой маме», — сказала Иноркаева.

* Террористическая организация, запрещена в России

Источник: ria.ru